Аккомпанирую и пою под гитару.
Песня на военную тематику, но нашёл и написал в превью о
детских и ранних юношеских годах Булата Шалвовича,
рассказанных им в знаменитом интервью Юрию Росту,
опубликованном в 1999 году под названием «Война Булата»
и доныне служащем главным источником сведений о его
военной одиссее. Вот небольшой отрывок из него:
«Жили мы впроголодь. Страшно совершенно. Учился я плохо.
Курить начал, пить, девки появились. Московский двор, матери
нет, одна бабушка в отчаянии. Я стал дома деньги поворовывать
на папиросы. Связался с темными ребятами. Как я помню, у
меня образцом молодого человека был московско-арбатский
жулик, блатной. Сапоги в гармошку, тельняшка, пиджачок,
фуражечка, челочка и фикса золотая. Потом, в конце 40-го года,
тетка решила меня отсюда взять. Потому что я совсем отбился
от рук, учиться не хотел, работать не хотел».
Как это уживается – идеализация двора, вечные клятвы в любви
к нему, утешительно-ласкательное «дворик», нежные
воспоминания о героях отрочества, «слетались девочки в наш
двор в часы рассветные, они нас лаской окружали и жужжали»,
и Ленька Королев, наконец, – и это признание: поворовывал,
пил, девки? Да очень просто: двор заменил уничтоженную,
растоптанную семью. Ах, вы так? Так я достигну пределов
падения, и тут буду первым, на дне, в полной независимости.
Эту отчаянную решимость почувствовали – и Булата зауважали.
Сохранилась фотография: он в школе играет Челкаша; похож,
хорош, выражение самое зверское. Гранд в изгнании. «Двор» и
«дворянство» – не зря однокоренные слова, и вряд ли при
лучших дворах Европы в рыцарские времена нравы были
сильно мягче, чем во дворе дома 43. В повести «Приключения
секретного баптиста», в которой почти все романтические
сюжеты его ранних песен подвергнуты жесточайшему
ироническому переосмыслению (1984 год, от романтики мало
что осталось), эти нравы описаны так:
«Ребята были во дворе разные, и судьбы у них были тоже разные,
и среди них было много таких, как Андрей, детей врагов народа.
Как это водится у детей, один из них был главным. Это был Витька
Петров. Ему было уже почти шестнадцать, и он собирался бросать
школу и идти на завод. „Мы рабочий класс“, – говорил он и при
этом страшно матерился. Каждому из своих подчиненных он дал
кличку: Юрку Хромова, например, он назвал шпионской мордой,
потому что отец Юрки был английским шпионом; еврея
Моню – жидом; Андрея – троцкистом (Андрей Шамин – протагонист
Окуджавы. – Д. Б.); Машу Томилину – проблядушкой, потому что
у ее матери часто сменялись кавалеры. Обижаться на клички не
полагалось, а кроме того, можно было от Витьки заработать
«по рылу». Долгое время «порыла» была для Андрея таинственной,
непонятной угрозой, пока, наконец, Витька однажды не ударил
Андрея по лицу за строптивость, и тут все стало ясно: оказалось,
что «по» – предлог, «рыло» – рыло, и писать все это следовало
раздельно.
Игры были разные, но чаще всего играли в Чапаева. Конечно,
Чапаевым всегда был Витька, а остальные – беляками. Они должны
были набрасываться на него, а он кричал: «Врешь, Чапаева не
возьмешь!» И бил ребром ладони по чему попало: «Бей троцкистов!
Бей жидов!»…Хрясь-хрясь… «И тебе, шпионская морда!.. И тебе…
И тебе!..» Хрясь-хрясь… После игры, усталые, но счастливые, они
обычно отдыхали на скамейке, обмениваясь впечатлениями и
хвастаясь ранами. Иногда Андрей говорил: "Эх, вот бы нам всем на
баррикадах очутиться!.. " И тогда Витька беззлобно, по-дружески
проводил по его лицу: "Куда тебе, троцкист… " Все смеялись. "Да
я знаю, – виновато улыбался Андрей, – но ведь хочется…»
На Витьку никто не обижался. Витька был свой. И когда однажды
во двор пришли чужие ребята и стали приставать к Моне и даже
ударили его, Витька накинулся на этих ребят, бил их и приговаривал:
"Нашего жида бить?! А вот вам, так вашу!.. " Затем взял одного из
чужих за шиворот и сказал Моне: «А ну-ка, жиденок, дай ему». Моня
сначала заколебался, но Витька прикрикнул, и Моня ударил парня
по лицу. В этот момент Андрей восхищался Витькой, потому что
Витька заступался за слабого, а кроме того, проучил хулигана,
оскорблявшего национальность, как фашист».
Героев этого двора Окуджава воспел многократно: адресатом
песенки о Леньке Королеве был Борис Федоров, который, правда,
пришел с войны живым. Прототип Королева – Ленька Гаврилов,
о котором Окуджава рассказывал Шилову, что был это обычный
рыжий парень, не заводила, не лидер, ничего королевского,
«но почему-то мне его ужасно жалко было, когда он погиб». Нинка
Сочилина – первая московская любовь Окуджавы – упомянута в
«Упраздненном театре» под своим именем: она дочь того самого
слесаря, с которым так и не смогла договориться двадцатипятилетняя
Ашхен. Петька Коробов, которому посчастливилось попасть в ансамбль
«Джаз веселых поварят» и выплясывать там под песню «Эх, хорошо
в стране советской жить!» – написал ее Владимир Лебедев-Шмитгоф,
на чьей дочери Окуджава четверть века спустя женится. Юрка
Холмогоров, внимательно следящий за войной в Испании и много
рассказывающий о будущей войне…
Во дворе становилось легче. Тут бушевали иные страсти, их грохот
сотрясал землю, но это был возвышенный грохот, а не томительное,
почти безнадежное домашнее увядание. Шла гражданская война в
Испании, все было пронизано сведениями о ней".
Сейчас первая песня в предверии Большого Праздника Победы.
Далее будут военные песни Высоцкого...
С Днем рождения, МузМикс! От души желаю Всем нашим дорогим
МузМиксовцам хорошего настроения, Здоровья, Любви, Добра и Счастья!!!
Уважаемую администрацию, во главе с неутомимым Виталием, и всю
замечательную команду МузМикса, которая непрестанно заботится о нас,
Поздравляю с шестилетием нашего любимого сайта и желаю
дальнейшего его Процветания!!! Также желаю Всем Вам крепкого
Здоровья, Любви, Добра, Счастья и всего самого хорошего!!!
Итак, Булат Окуджава - Песенка о солдатских сапогах. 1957 год
|