О, ГОЛУБКА МОЯ
«О, голубка моя,
Как тебя я люблю,..
Так люблю я за рокотом моря
Тихую песнь твою...»
(Народная кубинская
песня)
«Соловеюшка
войны» Клавдия Шульженко в послевоенные годы пела эту песню... Простая,
незатейливая мелодия, самые обычные слова. Но так глубоко они проникали в
сердце, что даже через много-много лет, заслышав эту мелодию, оно сладостно
замирает в груди...
Она билась в
стекло кухонного окна. Каждый раз, когда мы не были на кухне, крылья ее
трепетали между железных прутьев решетки, а сизая грудка всё билась о стекло. Сердце разрывалось от жалости...***
Воркуют голуби. Это время их свадеб. Гуль-гульканием
горлиц наполнено все вокруг. С самого раннего утра, когда еще солнце не взошло а
только просветлели небеса, они заводят песни любви, насыщая призывными гортанными звуками прохладный предрассветный
воздух. Пора любви... А вот он мелким беском или строевым шажком мельтешит за нею, важно выставив сизую
грудку. Она – весь его мир...***
Она долго
подбиралась к уютному цветочному горшку на подоконнике, откуда вырвался вверх к
солнцу стебель какого-то лечебного растения, дав великолепные созвездия-зонты
на высоте оконного проема... На
подоконнике выше были еще два этажа-полочки, заполоненные разными горшочками с
растительностью... Спустя
несколько часов она уже сидела среди опавших листочков на сухой земле возле
стволика и жалостливо поглядывала на меня. Эти
глаза-бусинки... Они были
наполнены вопросом, просьбой, молитвой и жалобой... И все же
она взлетала. Дикая горлица, привыкшая к человеческой неблагодарности. Страх,
инстинкт сохранения жизни или память гонимых поколений?.. При одном
ее отлете я заметил в вазоннике два крупных белых яичка. Они
переливались перламутром еще незамутненного содержания, когда подсвечивали
косые восходящие лучи утреннего солнца. Пугливая
мать сразу же возвращалась обратно, когда мы, полив в очередной раз растения,
удалялись от окна...
Все утро
страшно каркала ворона за окном. Огромная, наглая, скрипуче-противная, она то
взлетала на дерево, то перелетала куда-то, продолжая вопить. Потом выбрала себе
место на решетке соседнего окна, которое было почти напротив в угловой квартире
нашего этажа. Не знаю, как соседи только могли выносить это карканье,
пронзающее тишину солнечного дня. Голосила,
вопила ворона полдня. А потом
вдруг внезапно умолкла. Это было огромным подарком всем нам – благословенная
тишина...*** Вечером я
решил потихонечку взглянуть на голубку, чтобы не потревожить ее... Ни
голубки, ни яичек в цветочном горшочке не было. Только,
как пролитая кровь, желтоватые следы на наружном краешке цветочника... Потом
кто-то все время бился в окно... Почему
в окно, я так и не знаю.Это
продолжалось долго, больше недели...
*** В-вышний сравнивает Свой народ с голубкой. Ноах (Ной) выпускал после Потопа вначале ворона, потом
голубя. Когда голубь наконец вернулся с веточкой оливкового
дерева в клюве, Ноах и семья поняли, что Потом окончился... Голуби верны в любви друг другу... Как пара голубей.
Через два месяца вдруг я
опять увидел сизую горлицу, сидящую на том же месте в вазоннике. Она жалобно
смотрела на меня, не сдвигаясь с места. Ее как резцом графика точенная головка
на гибкой шейке была вознесена кверху. Клювик
чуть-чуть шевелился, как будто произнося молитву. Бусинки-глаза... Ах, эти
глаза! В них заключалось все, что может выразить взгляд встревоженной матери
или ребенка, незаслуженно обиженного взрослым и не понимающего: «За что?!»
-
Я так ждал
тебя, о, голубка моя... Десятки
ассоциаций мелькали, кружились, вертелись в хороводе воспоминаний, пока не
брызнули струйками соленых ручейков, запотев стекла очков и заслонив
страдалицу.
«О, голубка моя,
Как тебя я люблю...»
1812
7
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, активировавшие аккаунт!
