Хорошая у меня сталь! Далеко не дамасская, но…
Чик, и нет
головы.…Это у моего хлопца шутка такая.
Он от взводного
нахватался, а я от него… А сам еще ни одной не «чикнул»…
Я…я пожалуй
воздержусь от комментариев – Серега -у меня ведь не первый хозяин…
Я столько всего на
своем блестяще-кинжальном веку видел…Да-а. Были времена
горячие…Красные…Чего греха таить...Были.
Чик, и нет головы…
Шутник этот мой сержант-разведчик! А вот «духи» те, не
шутят.
Помнишь? Пашкину
нашли, которую подбросили в картонке из под иранского печенья?
Молодой открыл ее, да
и сблевал прямо туда, на вытаращенные остекленевшие глаза Пашкины…
Логунца искали два
дня… Два дня искали
весельчака и взводного балагура из под Брянска Пашку Логунца…
Наш взводный, так тот
просто души в нем не чаял – землячки они с ним, со взводным были, даже вроде из
одного поселка…
Пропал с поста, как в
воду канул: только несколько пуговиц от бушлата остались на взъерошенном песке…
«Духи», ну ты сам
знаешь, чего говорить-то – они, это …умеют делать.
Как кошки подкрались
втроем. Один сразу на шею
удавку, но не так сильно- не до смерти, второй за автомат, а третий- за
ноги…
Поволокли…Тот и пискнуть не успел. Попробуй, пискни с удавкой из шелковой
бечевки, да еще смазанной жиром, чтоб скользила лучше и не цеплялась нигде.
Схватились его только
через полтора часа, при смене караула. Да поздно было уже – некого было менять
на посту номер три.
В ночь не пошли –
себе дороже.
«Духи» отходя, около
десятка растяжек поставили: это утром обнаружили. Подстраховались воины Аллаха.
Что еще сказать? Молодцы! Знают дело..
А рассвело – два
взвода, на прочесывание «зеленки» и «договорного» кишлака ушли на броне.
«Договорные» кишлаки?
Ну, ты знаешь,
практиковалось такое: командование расквартированных частей, договаривалось со
старейшинами кишлаков, что никаких хлопот для шурави не будет - ни выстрелов,
ни минирования, ни других каких-либо пакостей. А наши со своей стороны,
всячески задабривали жителей, как могли конечно…
То бочек пять-шесть
соляра или керосина подкинут, то тушенки-сгущенки, то муки, соли-сахара.…В
общем, шли, друг другу на встречу, добиваясь вот такими древними способами купли-продажи
равновесия, сохранения нейтралитета.
Здесь же было явное
нарушение пакта о перемирии.
Сутки бесплодных
поисков. Сутки – как ишаку под хвост.
На вторые – еще пару
взводов «зеленых» сарбазов (афганских солдат) добавили.
Только думается мне,
он к тому времени вряд-ли жив еще был, Пашка-то?
Что с ним делали
«духи», одному Богу, да ихнему Аллаху известно.
Только на утро:
третьи сутки замаячили, на коробку и наткнулся у арыка, ходивший по нужде Юрка
Воропаев.
Поступил он конечно
несколько опрометчиво, из любопытства открыв ее…
Молодо-зелено!
Повезло! А ведь мог и
«сюрпризик» грамм на триста-четыреста тротила оказаться.… Обошлось…
А с кишлаком.… Разбираться не стали…Кто да что.
Свои местные или рыскавшие по горам чужаки… Командир полка, собрал
ротных, и уже через десять минут стволы
танковых пушек, начали изрыгать огонь справедливого возмездия. Всех захватил какой-то нездоровый азарт
мести…
Полный боекомплект, каждый экипаж выплюнул по кишлаку, как в
копеечку, как на полигоне по мишеням. А чего там было хитрого…
Махонькая площадь. В центре почти игрушечная мечеть, дувалы
неровными округлостями опоясывающие низкие глинобитные лачуги-ханы, да чахлые
редкие мандариновые деревца - были как на ладони, и давным-давно, так на
«всякий случай», нанесены как ориентиры-цели на карты командиров танков.
Через полчаса
показательно-проучительные стрельбы были закончены.
«Договорной» кишлак,
нарушивший условие перемирия, перестал существовать, оставшись лишь точкой на
картах Афганистана, в памяти проходивших не единожды мимо караванщиков, да в
пересечении цветных стрелок тактических карт сороковой армии.
А Пашкину голову
положили в цинковый гроб, укрепили как в рамку деревянными брусками, чтоб не
каталась, и опустив, туда же для полного сходства с весом тела, мешок из-под сахарного песка, под
завязку заполненный чужой афганской
землицей, которую и землей назвать-то было можно с натяжкой, запаяли белым
припоем крепким двойным швом….
После этого,
Пашкиного взводного словно подменили…
И «вливание» прилюдно ему комполка делал, грозя
всеми чертями, трибуналами, судами офицерской чести, и Божьей карой…
И на «губу» сажал…
Только что, «губа»? Панацея?
Полк был на острие
активных действий, и оголять взвод – означало расписаться в собственном
бессилии. Он понимал это лучше кого-либо, и поэтому уже через неполные сутки,
потупив взгляд, словно был виновен он, подполковник Мороз, а не этот безусый
взводный, шел и, самолично отодвинув тяжелый кованый засов, выпускал его
на волю, из заточения, одаривая вслед тяжелым
отцовским подзатыльником.
В душе он понимал
этого молоденького озверевшего лейтенантика, мстившего, резавшего взятым в бою
пленным головы, как баранам.
Он понимал этого
лейтенанта, ярость которого утраивалась, если не дай Бог на шее у кого-либо из
пленных: а это увлечение, чем дальше разгоралась война, тем все больше и больше
входило в какую-то извращенную моду у моджахедов, замечал страшные бусы из
засушенных человеческих ушей.
А чьи были эти черные
скрюченные улитки, нанизанные, словно грибы на нитке, здесь в Афганистане
объяснять не надо было никому.
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, активировавшие аккаунт!
800
0
