День рожденья катился своим чередом,
Угощайтесь, друзья дорогие!
Вот селёдка под шубой, вот виски со льдом.
Стол разграблен, как Киев Батыем.
А потом, по фужеру «Столичной» налив,
Именинник сказал: «А теперь диджестив!
Лучше нет, — говорит, — диджестива,
Чем горилка под тёмное пиво!»

Наши дамы, собравшись в кружок за столом,
О своём говорили, глобальном:
О своём парфюмерном, своём меховом,
Откутюрном своём, казуальном.
Но внезапно, без повода и без причин,
Они все перешли к обсужденью мужчин.
А тут повод не нужен — мужчина —
Он сам повод, подлец, и причина!

— Мой даже гвоздь не может вбить
Так, чтобы без проблем!
— А я своему говорю — не можешь пить,
Так и не пей совсем!
— Ой, девки, а у моего дела все на потом.
А если сделает чего, так всё равно не то!

— А мой вообще — филателист!
— Да как ты с ним живёшь?
— Привыкла… Он не скандалист,
Но пользы — ни на грош!
— А мой вчера купил педаль
На свой велосипед!
— Да, на это денег им не жаль,
На шубу денег нет!

И вот мы, группа добрых и славных парней,
Наблюдали, как наши Цирцеи
В Одиссеевых нас превращали свиней,
Мы молчали и мы сатанели.
А они о своём — у кого что болит,
И жена именинника вдруг говорит:
«А меня лично бесит, когда мужики
Занимаются сексом, не снявши носки!»

И такая гадливость на лицах у дам
Отразилась: «Как мерзко, как гадко!»
Что, не в силах уже выносить этот срам,
Мы пошли покурить на площадку.
Слушать это на людях обидней в сто крат!
Мы ушли, оклеветанные, как Сократ.

— Вот как послушаешь мою,
Так я, прям, на краю!
А я что — пью? Нет, я что — пью?
Ну, пью… Но это ж не так,
Что прямо «пью»!
— Моя ревнивая — вулкан!
И думать чтоб не смел!
Обнюхивает, как Полкан,
Шаг влево — и расстрел!

— А я ж и мусор выношу,
И купаю ребятню,
И глажу, и бельё сушу,
Я ж так скоро пол сменю!
— Нет, умом их не понять никак
При всём твоём IQ.
У них другая ДНК!..
— Что, правда?.. — Зуб даю!

— То-то, как гляну на свою:
Чи с Марса, чи с Луны?
Я иногда её боюсь!
— Да, страшно, пацаны…

Так вот каждый из нас про своё говорил,
Про своё нутряное, мужское…
Лишь один именинник молчал и курил,
А потом он сказал нам с тоскою:
«Что-то я, — говорит, — не пойму, мужики,
Почему вдруг моя завела про носки?
Вот, ей-богу, я не понимаю,
Я ж всегда, — говорит, — их снимаю!»

Посветлел небосвод над неспящей Москвой,
И я думал, в такси возвращаясь домой,
Что пенять на судьбу нам негоже.
Что жена, как страна, тебе богом дана,
Надо с радостью пить эту чашу до дна.
Да, и всё же, и всё же, и всё же…

Нам умом не понять их особую стать,
Значит, хватит играть в благородство.
Будем женщин любить, но носки не снимать,
Как протест против их превосходства!
 

 

 Скачано с сайта www.Muza.vip