На перрон, полный семечек, подавали состав,
Алкаши-шикиревичи занимали места.
Молодые, красивые лезли мы в эшелон.
Николай Серафимович, твой был первый вагон.
Рвали струны безжалостно не за тыщи - за грош,
За спасибо-пожалуйста - да их в стакан не нальёшь.
Белой ночью, чуть кремовой, "Парус" плыл по реке.
Николай Хризантемович расцветал в кабаке.
Жемчугами ты сыпал, касаясь рукой струн серебряных,
И "карась" золотой всё клевал и клевал до утра.
"Три семёрки" разлив по стаканам на невском поребрике,
Закрывали мы счёт, добавляя ещё по сто грамм.
"Три семёрки" разлив по стаканам на невском поребрике,
Закрывали мы счёт, добавляя ещё по сто грамм.
В тихой роще осиновой, пот стирая с лица,
Николай Хиросимович разрывал нам сердца.
Недремотный трамвая сыч - три копейки билет,
Николай Нидвораевич, ты был в масть нам и в цвет.
На сегодняшних вёслах артисты лабают известные,
Но до "пара" такого никто из крутых не дорос.
Где-то там позади лихо катит дрезина с маэстрами,
Безуспешно пытаясь догнать твой, Резан, паровоз.
Где-то там позади лихо катит дрезина с маэстрами,
Безуспешно пытаясь догнать твой, Резан, паровоз.
В небо с криком отчаянным птичья стая ушла.
Не хватало печали нам... Коля, что за дела?!
Плач свечей парафиновых, загрустил Ленинград...
Николай Серафимович, до свидания, брат.
Плач свечей парафиновых, загрустил Ленинград...
Николай Серафимович, до свидания, брат.
Угорают банкиры, по киру целуясь с клиентами,
И братва за слова отвечает, как в лучшие дни.
Все равны - что в парных, что в пивных - пред магнитными лентами,
На которых твоя, Серафимыч, гитара звенит.
Все равны - что в парных, что в пивных - пред магнитными лентами,
На которых твоя, Серафимыч, гитара звенит.
На которых твоя, Серафимыч, гитара звенит.
Страница с mp3: