Я историю вам расскажу об одном пассажире,
Дело было давно, дело было при царском режиме.
Его звали Евгений, не Веня, не Сеня,
Он родился на Неве, не на Нерли, не на Сене.
Нефть была дорогая, денег было полно,
В Петербурге тусовки, балы и вино.
Княгини, графини, водяра в графине,
Россини звучит, парики в кокаине,
И Лимбургский сыр, и паштет из Литвы,
Полно санкционной жратвы.
Евгений был бабник и нравов нестрогих,
Точил свои ногти о женские ноги.
Ел суши, сашими, пил ром и «Будвайзер»
И мог на латыни сказать: «Дас ист шайзе!»
Онегин пил, играл, кутил,
Гулять по Невскому ходил,
Блудил, романы заводил, интрижки.
Отец именье заложил,
А после помер, крокодил,
Евгений деньги просадил в картишки.
«Чито-грито, ваша дама бита, да!
Чито-грито, ваша дама бита!»
Хотел застрелиться, ужасная драма!
Но тут вдруг ему телеграмма.
Адвокат из деревни ему написал в телеграмме:
«Не имей сто друзей, а имей лучше дядю с деньгами!»
В глушь, в деревню!
Скучал он в деревне без карт и рулетки,
Но рядом жила молодая соседка.
Итак, она звалась… Не помню.
И так она звалась, и сяк она звалась,
По-моему, Оксана, возможно, Диана,
Нет, здесь мне подсказывают, вроде, Татьяна.
Короче, неважно, но эта Татьяна
Влюбилась в него, словно кошка в сметану.
Имеет к нему интерес и пишет ему СМС:
«Я вас люблю, чего же боле, вы сломали мою жизнь,
Сижу на валидоле, сижу на алкоголе,
К моей несчастной доле
Хоть каплю приколись — женись!
Ой-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй, женись!
Хоть каплю приколись — женись!
Ой-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй, женись!»
А он ей отвечает:
«Чем меньше женщину мы любим,
Тем мы дольше проживём.
И для меня жениться — уж лучше удавиться,
Упиться, утопиться, отравиться, застрелиться,
Я от тебя, жар-птица, через месяц убегу. В тайгу.
Кто жил и мыслил, тот не может, а я пока ещё могу!»
А с сеструхой Татьяны
Дружил паренёк Вова Ленский,
На районе все знали,
Что он парень резкий и дерзкий.
А с таким психопатом далеко ль до беды?
Ленский как-то напился брусничной воды
И Онегину он говорит, забияка:
«За что, мол, девчонку гнобишь, мазафака?
Ты что, мол, урода кусок?
Пошли, мол, стреляться в лесок!»
Орали, шумели, потом, на самом деле
Стрелялись на дуэли, дурачьё!
Онегин стрелял, Ленский упал
И кровью своей на снегу написал:
«We will, we will fuck you!»
И вышло всё не по уму,
Онегин тут же сел в тюрьму,
Его на зоне уважали даже воры.
Татьяна, ну давай рыдать,
Ему сказала: «Буду ждать!»
И вышла замуж через год за прокурора.
Евгений честно отсидел,
Но к бабам вовсе охладел,
Поехал в Питер, записался в декабристы.
А те — давай кипишевать,
За ними Герцен стал встревать,
Народовольцы и бомбисты-социалисты.
Всё покатилось под откос,
Бежит солдат, бежит матрос.
Большевики, потом Чубайс с олигархатом.
Всё развалилось на куски,
Кругом сплошные дураки,
И нужен нам уже патологоанатом.
А всё могло бы быть не так,
Онегин был же не дурак
И ни за что бы не пошёл бы он в смутьяны,
И Ленский был бы генерал,
И царь страну бы не просрал,
И всё кайфово было б, если б не Татьяна!
Я историю вам рассказал об одном пассажире,
Дело было давно, дело было при царском режиме.
А при царизме случались такие ужасные вещи…
Но Пушкин первый просёк,
что все беды, ребята, от женщин!
Не мысля гордый свет забавить,
Я сочинил сей лёгкий бред.
А как детей читать заставить?
Прости, прости, пушкиновед!
Страница с mp3: