Задумал, братцы, пошухерить

Задумал, братцы, пошухерить:
Набрал я кодлу в пятнадцать рыл.
Я взял и фомку, взял чемодан,
А друг Ерёмка взял большой-большой наган.
	Решили мокрым рук не марать:
	Комиссионку пошли брать.
	Мигнул Ерёмке — сам в магазин.
	На стрёме встал один-единственный грузин.
Грузин на стрёме, паскуда, спал, 
Легавый щуплый его убрал. 
Раздался выстрел — я побежал, 
В дверях Ерёмка ещё тёпленький лежал.
	Перемахнул я с полста дворов 
	И сбил со следа всех мусоров. 
	Потом попал в один подвал, 
	Биндюжник Васька мне хавать подавал.
Промчались тучки, прошли дожди, 
Надел я снова шикарный клифт,
В одесском шлюзе мешки спустил 
И на хавиру я к марухе прикатил.
	Вот подлетаю, а у дверей 
	Меня встречает какой-то фрей. 
	Я помню, братцы, он здесь не жил, 
	И потому ему канать я предложил.
Он кипишнулся: — Я старый вор,
Могу испортить тебе прибор.
По фене ботал, права качал,
По бубнам врезал — он надолго замолчал.
	Часы на стенке пропели пять, 
	Когда с марухой легли мы спать. 
	Вдруг кто-то свистнет — я на крыльцо, 
	Двенадцать-шпалеров уткнулись мне в лицо.
Начальник сыска кончать решил:
По девяностой мне дело шил.
Я думал, братцы, иду один,
А на скамье сидел подстриженный грузин.
	Три дня суду чего-то пел,
	А на четвёртый я не стерпел.
	Я крикнул судьям: — Кончай балет!
	А прокурор накинул мне ещё пять лет!
Прощай, свобода, прощай, Ерём, 
Мы едем каждый своим путём: 
Начальник сыска — на берег в Крым, 
Грузин — в Тбилиси, а я — в Илим.

www.Muza.vip